Инсценирована казнь революционеров на Семеновском плацу

На Семеновском плацу города Санкт-Петербург 3 января 1850 года была проведена инсценировка казни над участниками кружка Буташевича-Петрашевского. Среди переживших это событие был известный русский писатель Федор Михайлович Достоевский.

Осенью 1848 года Достоевский познакомился с называвшим себя коммунистом Николаем Спешневым, вокруг которого вскоре сплотилось семеро наиболее радикальных революционеров, составив особое тайное общество. Достоевский стал членом этого общества, целью которого было создание нелегальной типографии и осуществление переворота в России.

В кружке Сергея Дурова Достоевский несколько раз читал запрещенное «Письмо Белинского Гоголю». Вскоре после публикации «Белых ночей» ранним утром 23 апреля 1849 года писатель в числе многих петрашевцев был арестован и провел 8 месяцев в Петропавловской крепости.

Следствие по делу петрашевцев осталось в неведении о существовании семерки Спешнева. Об этом стало известно спустя много лет из воспоминаний поэта Аполлона Майкова уже после смерти Достоевского. На допросах Достоевский предоставлял следствию минимум компрометирующей информации. Хотя Достоевский отрицал предъявленные ему обвинения, суд признал его «одним из важнейших преступников».

На Семеновском плацу 3 января 1850 года петрашевцам был прочитан приговор о «смертной казни расстрелянием» с переломлением над головой шпаги, за чем последовала приостановка казни и помилование. При инсценировке казни о помиловании и назначении наказания в виде каторжных работ было объявлено в последний момент.

Один из приговоренных к казни, Николай Григорьев, сошел с ума. Ощущения, которые Достоевский мог испытывать перед казнью, отражены в одном из монологов князя Мышкина в романе «Идиот».

Вероятнее всего, политические взгляды писателя стали меняться еще в Петропавловской крепости, в то время как его религиозные взгляды основывались на мировоззрении православия. Так, петрашевцу Федору Львову запомнились слова Достоевского, сказанные перед показательной казнью Спешневу: «Мы будем с Христом», на что тот ответил: «Горстью праха».